Лавина

 На скале собрался спонтанно, почти внезапно. Хотя внутренняя готовность вызревала давно. В начале апреля погода во Франкивску сделалась теплой. Имел право надеяться, что на Белом Камне (скалы между Дорой и Делятином) наступили условия для тренировок. Я был призвичаений к занятиям соло. В этом есть свой вкус. Ощущение определенности, добытое при тренировке без партнера, - это важен ресурс в «больших» горах. Кроме того, на групповых выездах на меня ложились обязанности тренера, а на собственное совершенствование не хватало времени.

Следовательно, в пригородном поезде ехал сам. Имел малый рюкзак - с диванчиком, скальными калошами, несколькими бечевками. Правда, надел ботинки в мощные горные ботинки (а ну, как там еще снег). Доезжая к Делятина, надумал-таки пригласить на скале местных коллег - Романа Кухтарука и Михаила Касиянчука.

Выскочил на Любижни (станция перед Делятином) и за четверть часа уже был с ними. Нашел их в стартовом состоянии. Ребята решили сделать лыжный спуск из Близниць и снять это на кино. Как раз я пригодился бы им за оператор. Согласился, лишь попросил теплые рукавицы. На скалах потребности в них не было, а на Свидовецкому позвоночнике могло быть холодно. К моему багажу приобщилась также большая и тяжелая (6-7 кг) кинокамера «Красногорск». Повесил ее на грудь. Вскоре мы запаковывались в рахивский автобус.

...На горной долине Драгобрат, в убежище, молодой парнишка-сторож предупредил нас о лавинной опасности и запрещении выхода в горы. Мы успокоили его, мол, достаточно опытные, чтоб самостоятельно оценить ситуацию и позаботиться о собственной безопасности. Ошеломили рассказом о восхождении на пик Коммунизма и удостоверением инструктора альпинизма.

На выходе из леса над нами несколько виражей сделал вертолет. Сигнал выразительно был адресован нам. Мы поняли, но не отступились. Я нес камеру. Ребята несли лыжи. Лыжные ботинки они обули уже в начале подъема.

Верхом спрятались в тумане. Что там нас ожидает? Какая опасность? Возможно, тучи лежат тонким слоем, а вершина находится над ними. Поднимемся выше - будет более понятно.

 Під ногами - очень твердый перемерзший снег. Как бетон. Придется сильно убивать ботинки в наст, чтобы не послизнутись. Вошли в тучу, как в молоко. Сверху, под ногами, вокруг - все белое. Видно, как в темноте. Только темнота белого цвета.

Дорогу знаю хорошо. И ночью пройду. Гребень, который постепенно поднимается, имеет трех «жандармов». Это меньшие за высотой вершины, которые обрываются влево скальными стенами.

Мы на вершине третьего «жандарму». Дальше - глубокая седловина и выход на главную из двух Близниць. Ребята обули лыжи и шугонули вниз, в седловину. Я же за ними, бегом. Боюсь, чтобы мы не погубили в тумане.

Догнал у подножия главной Близници. На подъеме я в них выигрываю, потому что без лыж. Вопреки ожидаемому, туман не уменьшился. Подъем происходил при видимости 5-10 метров. Ориентиров - нуль. Иду на «внутреннем навигаторе». Ребята - за мной.

Вот и вершина. На ней издавна из камней составлен характерный тур. Но что это? Тур есть, однако он не на вершине. От него вверх тянется и исчезает в тумане снежный склон. То ли кто-то составил еще один тур ниже вершины?

Оставляем здесь Романа. Осторожно идем с Михаилом вверх. Уже и Романа не видим. Миша, стоп! Показываю примету. Характер поверхности снега изменился. Границя изменения линейна и идет поперек склона. Ниже граници снег рипатий, а выше - гладкий и блестящий. Объясняю, что оно значит. Тур, что мы нашли, стоит, как ему и належится, на вершине. А от него вверх идет гигантский снежный надул. Этот снег, когда ветер клал его на твердую почву, «запомнил» неравенства поверхности, на которую ложился. Выше этой линии снег уже висит в воздухе. Поэтому и гладкий и блестящий. Мы вышли на линию отрыва гигантского снежного карниза. Не зря сторож, не зря вертолет :

 Вирішили осторожно, держась дальше от левого края, подниматься на вторую вершину. Спускаемся к Романа. Пока я взошел, Михаила уже не вижу. Объясняю Романови ситуацию. Роман говорит, что Миша уже пролетел невзирая на его вниз. Берем вещи и рушаем. Роман на лыжах мгновенно исчезает в белой мгле. Напомнился и уже вдогонку кричу, чтоб и вправо не слишком! Так крича, бегу за Романом и уже вижу его. Стоит внизу, на перемычке. Спиной к карнизу.

В это же время заметил (но не среагировал должным образом), что каблуки вибрам стали мягче погружаться в снег. Это я пересек запрещенную линию из «континентального» снега на карниз. Снег отреагировал сразу.

Сначала появился необычный, но уже знакомый мне звук. Звук больших масс снега, которые начинают двигаться. Я уже слышал его в Карпатах и на Кавказе. Тогда, правда, обошлось. Этот негромкий звук подобен на хрустение. Особенностью его является большая поверхность образования. Понял опасность, однако, через туман не мог определить, откуда она поступает. А для анализа времени оставалось маловато. В какой-то момент мне показалось, что лавина идет на меня сверху. Если бы ум имел время, он бы подсказал, что я знаходжусь на позвоночнике. Следовательно, сверху незачем ожидать. Следующим наблюдением было образование в снеге трещин.

Странное происходит с людьми в опасности. Вдруг замедляется время. Каким-то образом успеваешь принять решение. Только мыслишь не отдельными мыслями, как при решении задачи алгебраизма. Сознание вращает информацию целыми глыбами.

 Одна трещина (моя!), выразительно длинная, расширялась, отделяя меня от того места, где стоял Роман. (Роман в безопасности!) Я заметил движение опоры под ногами и начал падать. «Моя» трещина шириной достигла трети метра. И к ней - сверх метра. Пробую ступить в сторону «континента». Но уже падая. Резко делаю переверт через плечо, как в спортзале, и «зависаю» над трещиной. Она уже достаточно широкая. Сознание пробует протестовать, но я бросаюсь в черную бездну. Успеваю увидеть, как Михаил вылетает на лыжах из тумана почти на меня и останавливается.

...Сжало - это не то слово. Будто какая-то здоровячка вскакивала ногами на грудь, вот как оно было. Да еще и выкручивает. И темно.

Лавина была из твердых брыл. Могла растереть в мъязгу. Но, не оставшись на ее поверхности, я очутился близко от неподвижной поверхности склона. Делаю интенсивные движения. Не спрашивайте которые, не скажу, не знаю! Это было похоже на эпилепсию. Почувствовал наконец, что касаюсь поверхности склона, которая быстро будто убегает вверх. Уже скребусь по ней рукавицами. (Благодарю за них ребят!) Торможу «Красногорском». Сжимание послабшало. Вот и темнота становится яснее. Вижу. Пролетают, обгоняя меня, большие брылы. Остановился. Промчала серая пыль с обломками. Потом белая пыль. И - окончилось. Еще слышно шум внизу...

 Глянув вверх. Матинко! «Проехал» метров 200. Прямо надо мной висит на склоне криво видколота брила. Большая, как сарай. А ну, как пойдет! Слышу наверху ребят. Миша кричит Роману, что я исчез на его глазах. А Роман ничего не видел. Зовут меня. Кричу им, что целый, чтобы не выходили на край, потому что оборвется.

Поднимаюсь к месту отрыва лавины - белая нависающая стена. Толщина снега здесь достигала свыше четырех метров.

С помощью шнурков вытянули «Красногорск», потом рюкзак, потом меня. Вернулись тем же путем, что и пришли.

Близници известны своей лавинной опасностью. Ко мне здесь погибло несколько туристов. Погибли и после. Я имел большее счастье. А кина не вышло. Потому что туман.