Трембита

А вот услышать звучание инструмента в органической для него среде - в его родных горах, на горной долине - вряд ли повезут. Спросите тех, кто из года в год странствует карпатскими горбами, видели ли они там живого трембитара или мастера, который умеет сделать трембиту. Можете и не спрашивать. Не видели. В беседе с косивчанином музыкантом-духовиком, патриархом фольклорных коллективов Прикарпатья господином Иваном Зеленчуком подтвердились наши грустные предположения: чтобы посчитать украинских мастеров-трембитарив, хватит пальцев на одной руке. И делают они трембиты не для местных пастухов и народных музык, а преимущественно для концертных коллективов, профессиональных музыкантов, часто - за границу.

Кажется, еще немного - и о первобытном назначении инструмента знати-муть лишь научные работники етномузикознавци. А сотни лет потому эта «безотвирна труба, изготовленная продольным раскалыванием из лиственницы или ели» (как сообщает справочная литература) исполняла роль нынешнего телефона. Звук трембиты, - говорят нам музыкальные справочники, - слышно на 10 км. Фактически же он несется из горной долины на горную долину, из горы на гору, из вершины книзу в карпатское село: Умер кто-то - раздается трембита тоскливо, определенной мелодией извещает родственников, близких, односельчан (а жилье их разбросанные на большой площади, не то, что у «компакт-них» обитателей равнин) о беде. Иначе звучат горные долинные мелодии. Когда пастухи гнали овец на выпас в верхи, то давали знать об этом той же трембитой и собирали скот в отару. Трембитали на Рождество и музыки-колядовщики. По-видимому, так изображали горцы глас Ангела Господнего, который извещал о рождении Христа. Правда, никогда не раздавались трембиты по случаю рождения человека, свадьбы. Голос их бывает грустный, торжественный, но никоим образом не веселый.

 Кореспондентові журналу повезли услышать звучание инструмента там, где он раздается лучше всего - в Карпатах. Все тот же господин Иван Зеленчук согласился на роль проводника и показал дорогу к дому известного мастера музыкальных инструментов - старому гуцулу Михаилу Тафийчука. Живет тот ген за Буковецким перевалом, в Верховинскому районе в селе Буковець. В конечном итоге, путь к этому дому знают, например, коллеги эстрадной звезды Русланы Лижичко. «Я для Русланы уже восемь трембит сделал», - между другим прохопився господин Тафийчук.

Этому мужчине за семьдесят. Он не принадлежит к тем гуцулам, что за шкаликом жженки понарозказують кучу басен с побасенками. Просим рассказать какую-то легенду о трембите. А мастер в ответ: «Я не от того. Я умею делать инструменты и играть на них. Легенды - то ваша, журналистов, дело». И все же пересказал слова «старых людей»: как будто лучше всего раздается трембита из дерева-громовици. То есть из ствола ели, в которую ударила молния. И мастер не мог не испытать давний рецепт. «У нас здесь на горбе, неподалеку от дома, как раз бил гром в дерево. Сделал я из него трембиту - одну, вторую, ну, и такую сделал, простую: Неправду говорят», - машет рукой господин Тафийчук.

Видно, не склонен мастер набивать себе цену. Мол, ничего сложного в изготовлении инструмента нет. Но как начинает рассказывать, оказывается, не так все просто. Следовательно, из ствола ели витесують длинную палку - трембита может достигать четырех метров. «Сначала патик мусит сохнуть. Нужно, чтобы хоть год постоял». Дальше палку разрезают вдоль и видов-бують - «Вишкиблюють шкиблем» - в обидвох половинках ривчак. «Трембита дзвенит сильнее, когда имеет тонкие стенки. Правда, тогди ее уломать более легко», - рассказывает господин Михаил. Теперь для удобства транспортировки музыкантам делают раскладные трембиты. «Но они хуже звучат», - вклинивается в разговор музыкант-духовик господин Иван Зеленчук.

  Аби половинки трем-биты трималиси между собов, их стуляют вместе и обкручуют берестов», - безоглядно раскрывает всю технологию мастер. Тяжелее всего, говорит он, найти доб-ру березу с гладкой корой. Не старую и не слишком молодую. «Сие как из дивков - и застарой не хочу, и молодая плохо: Зара вам покажу», - и музыкант выносит из дома на двор трембиту. Дает журналисту в руки. Инструмент, как на такую длину (под три метра), очень легкий. По просьбе заиграть мастер несколько поникает. Мол, старый он, давно не играл, еще и трембита не смочена. Оказывается, прежде чем играть, в отверстие инструмента заливают: Нет, не воду, а водку или горячее молоко. Невзирая на «неподготовленность», господин Тафийчук прикладывает трембиту к губам. В воздухе повисает «икающий» голос горной долинной мелодии. Действительно, есть очень явная аналогия с голосом человека, который зовет в горную даль. Вспоминается фраза опытной работницы одной филармонии: «Теперь молодые ребята так не умеют играть, как то бы мало быть. А то и вообще «трембитають» под фонограмму.»  

Между тем гуцул рассказывает, как играют «мерло?ї» - около тела умершего. Становятся во дворе около дома, под стеной - сбоку, где председатель покойника. Играют, как будто это умерший выдыхает душу. Мерлой мастер заиграть не захотел. В селе подумают, что, не дай Бог, кто умер. Следовательно, здесь еще понимают голос этого инструмента. Не удивительно, потому что целая семья Тафийчукив - обитателей Букивця - музыканты. Отец Михаил с тремя сыновьями множество раз ездил на наилучшие фольклорные фестивали, концерты, имеет студийные записи, сделанные в Польше. Там Тафийчукив знают и уважают. Кстати, и на инструментах этого мастера играют не только в Украине. А посмотришь на простой дом, небольшую мастерскую - и не подумаешь такого.

 На окончание общения журналистка попросила гуцула запеть какой-то Коломыи о трембите. «Не будьте омпни (не гневайтесь - авт.) - за трембиту не знаю: При девушках знаю», - шутит старик. А в ответ напросилось: при девушках - каждый знает, а за трембиту - вот Вы да еще пару людей на цели украинские Карпаты.