«Тени забытых предков»

80 лет от дня рождения Параджанова. 40 лет - со времени выхода на экран фильма «Тени забытых предков». Это круглые даты 2004 года. Привязка к юбилеям совсем необязательна. Но и сами «Тени» появились из юбилея. Идею киноленты к 100-риччя Коцюбинского подбросили из его музея, что в Чернигове.

Материал имел ворожбитску силу

Коцюбинский влюбился в Карпаты в 1910-ом. Параджанов - в 1963-ом. Гуцульщина и Коцюбинский дали украинской литературе исключительную повесть. Гуцульщина и Параджанов родили эту «правдивую сказку гор» во второй раз - как знаковый для украинского кино фильм. Именно то, чем можно открывать себя мировые, дал пересечение творцов и магического края. Потому что Карпаты - не просто земля мольфарив, они сами - мольфар, ворожбитска сила которого передается художественным явлениям. Хоть немного перенести на бумагу колорит и запах Карпат хотел Коцюбинский. Избежать наименьшей стилизации и имитации пытался Параджанов. Открытое естество ребенка, свежий взгляд посторонного, чувства первоисточника и Божий огонь - из такого теста росли «Тени».

«Все, что видите на экране, было в действительности. Так, как плачут гуцулы, никто не может плакать. Это был год жизни, прожитой около очага, около источника вдохновения, - говорил Параджанов на обсуждении худсоветом только что снятого фильма в 1964 году. И продолжал, - К сожалению, нас подвел автор, он отсутствовал с первого дня».

Теперь же не кто другой как автор, «чудо-мужчина, у которого есть все» ( за Параджановим), собрал в Верховини колоссальный коллектив художников, среди которых Карпаты не были открытием разве что для художника Г. Якутовича и студента И. Миколайчука.

Несколько сотен километров намотал рафик- «разведчик» по крутым склонам, пока выбрали для съемок Верховину - прежнее Жабъе. Параджанов сразу же захотел увидеть Карпаты из наивысшей точки. Поэтому, символическим карпатским крещением стал подъем на Говерлу. Карпаты готовые были делиться сокровищами. А Параджанов умел их найти.

Должен был заповедь своего учителя Игоря Савченко всасываться в материал, вбирать его, как губка. Нуждался «пробиться вглубь, к истокам повести, к той стихии, которая породила ее». Изучал Гуцульщину ежесекундно. Ездил на свадьбу и похороны, в музеи и церкви. Собирал и вещи. Выросши в семье антиквара, знал цену настоящему. Был просто одержим, когда видел возможность завладеть каким раритетом. Хотя потом легко продавал или и даровал приобретенное: как будто хотел лишь притронуться и познать спрятанную там суть. Охотился и за гуцульской древностью. Привез в Киев «целый музей»: згарди, пацирки, кресты, бартки, а также - иконы (народный примитив). Говорит кое-кто: взял для съемок и не повернул. Но известно и то, что очень много вещей Параджанову даровали. Относительно Космацкого иконостаса, композитор Мирослав Скорик вспоминает: «По моему мнению, там вина всех, в т.о. и священников. Священники даже не представляли стоимость тех икон. А тогда Параджанов некоторым людям даже предлагал эти иконы у него купить, и достаточно дешево».

Заповедью Параджанова было во всем видеть искусство. Мыслил живописью, ассоциациями. Его фильм без цвета - все равно, что опера без звука.

«За рафаеливску красавицу.»

Жили в Верховини. Снимали также и по селам. Основной объект - подворье Палийчукив - нашли в Криворивни. То была давняя (настоящая гуцульска) гражда. Еще жила хозяйка, столетняя Параска Харук, что в юности дружила с Иваном Франком.

Бурю из Мольфаром снимали в Соколивци, поиски потопленици - в Бистрици. А Маричку-потопленицю - в крутижу Рибници на околице Косова. Пошли потом вместе греться в соседний ресторан «Гук». Там Параджанов подошел к Кадочниковой, снял из ее ноги туфельку и, наполнив вином, провозгласил: «За рафаеливску красавицу, гениальную актрису!» И выпил по-гусарскому. Хотя гусары, говорят, для этого просто клали в дамские мешти свои келишки. Зато все внимание полной туристов зала была ему обеспеченная.

«Не представляли, что будет шедевр»

В 1962-63 годах именно началась электрификация Верховинского района. Электричество тогда было разве лишь в самой Верховини. Инженеры-электрики и «киношники» жилы в одной (единственному) гостинице, питались в одной столовой.

«Параджанова не видели, он жил отдельно, - вспоминает один из участников электрификации. - А Миколайчук держался обособленно: студент среди столичной тусивки. Запомнилось, как возвращался из съемок в ярко-красном гуцульскому наряде. Лицо имел направду гуцульске: свободное, независимое, гордое. Шел, казалось, резко, хотя в действительности медленно. Весь как будто и дальше находился в обиде. А, может, то было его «альтер-его». Знали, что экранизируют Коцюбинского. А вот что будет не рядовой фильм, а шедевр - даже подумать не могли».

У подножия Глифи

Единственный в центре Верховини дом в гуцульскому стиле находится на ул. Гуцульского восстания, 50. Именно здесь, у подножия холма Глифи, целый год прожил Параджанов.

В доме, построенном в 1930 году, обитаемый тогда супругов Петра и Евдокии Сорюкив. Прямо из крыльца - вход к комнате, где жили хозяева, а налево - временное помещение постановщика «Теней». Там уже второй год - комната-музей фильма. Основные экспонаты - фотографии.

«Параджанов жил, как член семьи. Вместе ели, никогда один от другого не защелкнувшиеся. Параджанов, чем мог, помогал в хозяйке. Каждый вечер расспрашивал о гуцульский быте и обычаях. И всегда считался, работая над фильмом, с советами и коррективами своих газдив", - рассказывает Василий Химчак, внук Сорюкив.

За воспоминаниями хозяев, Параджанов был мужчиной простым, доступным и непритязательным. Ужасно любил гуцульски кушанья: бануш, гуслинку, бурищеники, крохотные голубцы из квасной капусты. И даже впоследствии, в Киеве, пытался заказать в ресторане что-то хоть отдаленно похоже на простую гуцульску еду.

Василий Химчак хочет сохранить дом такой, как при Параджанови. Даже дранку закупив для ремонта крыши. Сам он живет рядом, в новом доме. У верховинцив есть идея создать дом-музей фильма «Тени забытых предков». Но это еще лишь идея.

«Любил народ, а толпе - никогда»

Среди гуцулов Параджанов всегда держался, как среди своих, без наименьшего высокомерия. Любил бывать на горной долине (ближе к ветру и небу), есть с овцеводами кулеша с брынзой, шутить, рассказывать смешные истории. Чарчину наклонял для видимости, за компанию - его не видели даже под хмельком.

Гуцулов в фильме сыграли сами гуцулы. Масовки, натуральные кадры труда горцев, зрел и музыка - все это внесло особенный шарм автентики, правдивый дух Гуцульщини. Химку сыграла гуцулка из-под Магурки - непревзойденно. Звуковой ряд - голос самого народа. Николай Шатрук пел гуцульски песни. Капелла под руководством скрипача Василия Грималюка (Могура) играла гуцульски мелодии. Кстати, когда гуцулы приехали на озвучение фильма к Киеву, Параджанов поселил их в своей квартире (спали вповалку, на полу). Водил их городом, опекал, как родной деде.

Режиссер В. Луговский, приехав четверть века потому в Верховини делать фильм о Параджанова, был подивований, насколько живая память о нем.

За несколько месяцев до смерти, в Тбилиси, лежа лицом вверх на цветном гуцульскому покрывале, Параджанов скажет гостям-украинцам: «Народ я любил всегда. Толпу не терпел никогда. Особенно молчаливого. Рабство начинается с молчания».

Автор благодарит за содействие в подготовке материала Ивано-Франковской областной универсальной научной библиотеке им. И. Франка и Богдану РОЗЕНЧУКУ

О ЛЮДЯХ

Ивану Миколайчуку фильм изменил фамилию. Настоящее - Николайчук. Актер переиначил его тогда, когда готовились титры. Так и осталось - Миколайчук.

Одно из самых гармоничных произведений украинского кино снималось достаточно драматично. За «недисциплинированность» и «отставание от плана» Параджанов получил 3 выговора. Творческие конфликты из Илленком чуть ли не закончились его отъездом вместе с женой (Ларисой Кадочниковой). Но... искусство победило.

Параджанов пополнил ритуал гуцульских весиль еще одним атрибутом - игом. В сцене «Бракосочетания» Ивана из Палагной соединяет иго (то, в котором ходили волы). Режиссер-постановщик вспоминал, что подсказала это гуцульска Коломыя о неравном браке, как мужчина впряг женщину в иго. И гуцулы не только выполнили его «так же серьезно и красиво, как свои истинные обряды», но и ввели в побутування.

На премьере «Теней» (4 сентября в 1965 г. в новом киевском кинотеатре «Украина») состоялся первый послевоенный акт политического неповиновения. Выступил Иван Дзюба с призывом против арестов украинской интеллигенции. Его поддержали Вячеслав Черновил и Василий Стус. Дальнейшую демонстрацию протестов прекратила служба безопасности.

«ТЕНИ ЗАБЫТЫХ ПРЕДКОВ»  Фильм за одноименной повестью Михаила Коцюбинского. Снимался в 1963-64 гг. Киевской киностудией им. О. Довженко. Была «оттепель» 60-х гг., второе украинское возрождение. Над фильмом работал мощный творческий коллектив, «люди большой творческой меры» (И. Дзюба). Режиссер-постановщик - Сергей Параджанов, оператор - Юрий Илленко, художник - Георгий (Юрий) Якутович, композитор - Мирослав Скорик, актеры - Иван Миколайчук (Иван), Лариса Кадочникова (Маричка), Татьяна Бестаева (Палагна), Спартак Багишвили (Мольфар). Автор сценария - закарпатский писатель Иван Чендей, в соавторстве из С. Параджановим. В октябре в 1964 г. ленту запустили на экраны - к 100-риччя Г. Коцюбинского, который отмечался 17 сентября в 1964 г. В 1965 г. на Международном кинофестивале (МКФ) «Южный крест» (Мар-Дель Плата, Аргентина) фильм получил золотую медаль и приз ФИПРЕССИ за цвет, светло и спецэффекты. «Тени» получили еще десятки призов на разных кинофестивалях. В частности, Кубок Фестиваля фестивалей в Риме (1965), Премию Британской киноакадемии за лучший зарубежный фильм (1966), Золотую медаль за режиссуру МКФ в Салониках, Греция (1966). В 1991 г. Государственной премии Украины им. Т. Шевченко удостоено С. Параджанова (посмертно), Ю. Илленка, Л. Кадочникову, Грамм. Якутовича.О ФИЛЬМЕ  Большое произведение искусства, совсем новый фильм, где использованы лучшие традиции Ейзенштейна и Довженко. Из обсуждения худсоветом.   Своей пластичностью фильм напоминал гуцульски повествования конца ХІХ ст., но как! Расхристанный и безумный, свободный от беспокойства о тяглисть нарации, перенятый залюбленистю в темнавий фольклор, в поражающую красоту необычных композиций, в чар загоревшего женского тела, в эксперименты цвета и звука - он отличался от всего, сделанного раньше. Ежи Плажевский, Варшава.   Это было не просто свято украинского искусства. Это было свято украинской души. Подтверждение того, что Украина может стать эстетичной и духовной величиной в мире. И. Дзюба   Это единственная картина, которая даже в Киргизии шла украинской. Потому что не суть важно, что говорят персонажи. Р. Балаян